— Прошу. — Поставив передо мной тарелку, Слааф и сам не отказал себе в позднем ужине, тут же взяв второй бутерброд и начав уничтожать его с потрясающим аппетитом. — Много сегодня успела?

— Да, все хорошо. Думаю, завтра уже перейду к оформлению второго этажа, а послезавтра — и административной части. Дня три, максимум — четыре. А что?

— Нет-нет, просто уточняю.

И такой загадочный у него был при этом вид, что я насторожилась. Нахмурилась даже. А он аж руками замахал, видимо, пытаясь заверить меня в отсутствии всякого умысла. Ну-ну… почти верю.

Наконец последний кусочек был доеден, чай допит… а передо мной встала неслабая такая дилемма. Наверняка мы сейчас пойдем в спальню и там… В общем, сомневаюсь, что мы будем спать. Точнее, будем, но не сразу.

Наверное, каждая мысль отразилась на моем лице, потому что муженек не замедлил поинтересоваться:

— Что такое?

— Я сейчас в мучительных раздумьях.

— О? — начало его заинтересовало.

— Только честно.

— Конечно.

— Я уже беременна?

— Э-э…

Судя по его растерянному взгляду, он не знал точного ответа. Понятно. С одной стороны, я его понимаю: на то, чтобы стать отцом, у него есть всего три месяца. С другой — я не готова вот так! Да я даже не задумывалась об этом и предпочла бы еще годик-другой повременить с таким непростым делом, как дети.

А повременить, значит, надо будет предохраняться. Но как сказать ему о том, что я хочу предохраняться, когда для него это практически смерти подобно?!

— Так, погоди. — Встав, он несколько заторможенно убрал посуду со стола, вымыл, поставил в шкаф и только после этого вернулся ко мне. Не стал садиться в кресло, а присел передо мной на корточки и взял мои пальцы в свои ладони. — Давай заново. В чем проблема? Ты не хочешь?

— Нет.

Внешне он не расстроился, лишь чуть нахмурился.

— А почему?

— Потому что не думала об этом. Скажем так — мне надо свыкнуться с этой мыслью. Обдумать. Осознать, что я готова. Это очень серьезный шаг.

— Да… — нахмурившись еще больше, он отвел взгляд. — То есть… А сколько тебе понадобится времени?

Несмотря на двусмысленность и сложность ситуации, я искренне не хотела его расстраивать, поэтому неуверенно предложила свой минимум:

— Давай хотя бы неделю? Лучше две.

— Хорошо. — Мое предложение его искренне обрадовало, так что на ноги Слааф вставал, уже широко улыбаясь. — В ванну пойдем?

— Если только ноги помыть, — неуверенно протянув, не могла понять, к какому он сам пришел решению.

— А еще я обещал тебе массаж. — Уже взяв меня на руки и продвигаясь в сторону ванны, муженек уточнил: — Помнишь?

— Помню.

Точнее, вспомнила, когда он напомнил.

— Это хорошо. — Загадочно протянув, он еще таинственней улыбнулся, так что я окончательно смешалась, не представляя, что он задумал.

Разве может «просто» массаж произойти после всего этого?

Я оказалась права. Первым делом мы провели предварительную подготовку — умылись, почистили зубы, смазали и перебинтовали мою пострадавшую ногу и к тому времени, когда я окончательно успокоилась и даже начала зевать, Слааф и показал, что же он имел в виду, когда напускал на себя загадочность. Сначала он меня раздел. Полностью. Неторопливо и с удовольствием, заставив меня смущенно краснеть и пытаться прикрыться. Естественно, все мои попытки были задушены на корню. Затем он разделся сам, причем не в пример быстрее. Просто раз — и он уже голый. И краси-и-ивый… Я сама себе позавидовала, когда получилось сглотнуть.

Моя реакция, естественно, не прошла мимо «варвара», который наверняка делал это с умыслом, и, довольно оскалившись, он одним-единственным уверенным движением перевернул меня на живот. Я даже пискнуть не успела.

— Расслабься.

Легко сказать! Напряженно прислушиваясь к тишине, не удержалась от улыбки, когда эту самую тишину нарушили тихие звуки релаксирующей музыки. Понятия не имею, что он включил и на каком носителе, но это было более чем уместно. Незатейливые, но очень нежные звуки природы: льющаяся вода, мелодичные трели певчих птиц и шелест молодой листвы.

А затем меня коснулись его руки. Аккуратно, бережно, невероятно ласково. Теплые, сухие, очень уверенные и настойчивые. Первым делом они прошлись по плечам, вдоль позвоночника и по бокам. Погладили ягодицы, и, не дав мне насладиться прикосновениями, вновь вернулись к плечам.

Удивляясь его профессиональным движениям, я лежала молча, хотя порой так и подмывало то крякнуть, когда движения становились жестче, то замурлыкать, когда они сменялись легкими поглаживаниями.

Не став слишком долго разминать плечи и спину, которые действительно в этом нуждались после многочасового сидения за столом, Слааф перешел на ноги, и тут я уже закусывала губу и мысленно томно вздыхала, все еще не решаясь делать это вслух.

Ибо ноги он разминал не менее усердно, но абсолютно безболезненно, а наоборот, вызывая возбужденные мурашки, которые предпочитали скапливаться под его пальцами, чтобы потом разбежаться по всему телу, естественно, не минуя низа живота. Там им нравилось больше всего, и уже совсем скоро я плюнула на приличия и позволила ему узнать, что голос у меня все-таки есть.

— Еще-о-о… Да! Там! — Моя попытка перевернуться и показать, где и как именно надо, была задушена на корню: он просто придавил меня к кровати ладонью, нависнув так низко, что я почувствовала жар его тела. — Слааф!

— Я еще не закончил.

— Да мне и так уже хорошо!

Мое заявление вызвало радостный смех, и мне достался бонусный поцелуй за ушком и огромная пятерня, сжавшая ягодицу. Когда розовый туман позволил мыслям сложиться в слова, я удовлетворенно констатировала:

— Ой, так еще лучше. А давай еще?

Дал.

Массаж неуловимо перешел из разминающего в эротический, к пальцам подключились губы и язык, заставляя меня уже не просто стонать и выгибаться, а требовать и канючить, когда мои требования не выполнялись. На спину я перевернуться не могла, как ни пыталась, и поэтому перейти от слов к действиям не было никакой возможности.

— Слааф!

— А?

— Изверг!

— Не-э-эт. — Протянув со смешком, он укусил меня за мочку уха и жарко прошептал: — Просто я так долго тебя ждал, что просто не могу насладиться.

— А давай ты меня сначала… — На секунду замявшись, чтобы подобрать то самое слово, не успела мысленно перебрать все имеющиеся, чтобы озвучить самое верное и приличное, как он понял меня и без слов. — Да-а-а…

Если бы я не была главным действующим лицом, я бы, наверное, подобрала массу красочных эпитетов, которые бы отразили суть происходящего, но это было невозможно. Невозможно выразить обычными словами ту гамму чувств, которые он мне дарил. Именно дарил!